Ни того, ни другого не было, и это оказалось самым страшным. Лучше бы накричал.

– Лорд Бастельеро только что сообщил мне о твоем недопустимом поступке. Я желаю знать, кто эта девушка и какие отношения вас с нею связывали.

Отец говорил деловито, но в его тоне Аластор чутьем ощущал приближающуюся грозу. И пусть! Это он заслужил! Но только бы не подумал…

– Я знаю только ее имя, – сказал Аластор, мучительно подбирая слова. – Ее зовут Айлин. Она воспитанная и достойная леди, адептка Академии. И она… Отец, ей всего двенадцать! Ты же не думаешь, что я мог… Отец!

– Двенадцать? – переспросил отец, и в его тоне появилась тень растерянности. – Но тогда я решительно не понимаю. Зачем, Аластор? Что ты вообще там делал? Ты не ночевал дома каждые выходные, а иногда даже чаще. Я полагал, что ты… Хочешь сказать, что проводил время с двенадцатилетней девочкой? О которой знаешь только имя?!

– Она удивительная, – тихо сказал Аластор, не зная, как объяснить то, что его переполняет. – Мы разговаривали. Она рассказывала мне об Академии и магии. Мы просто гуляли. Иногда ходили на кладбище. Она некромантка, – поспешно добавил он, видя, как удивленно взлетели брови отца. – У нее были… всякие дела там, а я помогал и потом провожал ее до Академии. Отец, я клянусь, что даже не думал ни о чем недостойном. Вчера… это была глупость! Я очень виноват, что выпил лишнего, но я пальцем ее не тронул. Я бы ни за что! Никогда!

– Что ж, я рад, что ты сохранил если не рассудок, то хотя бы понятия о чести, – так же сдержанно сказал отец, глядя на него в упор с очень странным выражением лица. – Судя по тому, что сказал лорд Бастельеро, твоя юная подруга из семьи, входящей в Три дюжины. Это не стало бы препятствием, если бы вас связывали… иные чувства, но если речь идет лишь о прогулках, их следует немедленно прекратить. Аластор, ты едва не погубил репутацию этой девочки. Ты это понимаешь?

– Я… Да, отец, – с болью выдохнул Аластор и добавил: – Мне очень жаль.

– Прекрасно. Значит, мне не придется объяснять, почему ты больше не будешь с ней видеться, писать ей и так далее.

– Я… – Аластор осекся, подумал несколько мгновений и решительно замотал головой: – Я не могу этого обещать, отец. Я буду очень заботиться о ее репутации, но мы ведь можем… хотя бы писать друг другу?

Про то, что они могли бы встречаться на вакациях, он благоразумно даже упоминать не стал, но глаза отца даже от этого потемнели, а брови нахмурились.

– Вы меня не поняли, юный лорд? – сказал он с пугающим спокойствием. – Никаких встреч, писем, известий. Я лично обещал это лорду Бастельеро, который является опекуном и наставником леди. Вы ни во что не ставите мое слово и честь Вальдеронов?

– Лорд Бастельеро оскорбил меня и не вправе ничего требовать! – выпалил Аластор, вскидывая голову и вытягиваясь в струну. – Если вы дали слово, отец, то я… Я обязан его сдержать, разумеется. Но Бастельеро я вызову на дуэль, как только мне исполнится семнадцать! Ему придется ответить за свои подозрения и поведение! Я…

– Об этом он тоже говорил, – с той же пугающей холодностью сказал отец. – Значит, дуэль? И вы полагаете, сын мой, что мэтр-командор испугается вашего вызова? Он убьет вас.

– И пусть, – почти с наслаждением выдохнул Аластор. – Зато я отмою пятно со своей чести.

– А потом – меня, – уронил отец. – Или вы думаете, что я оставлю это безнаказанным? У лорда Бастельеро ровно столько же причин вас пощадить, сколько у меня – надежды победить его на дуэли. То есть ни одной. Но это, разумеется, не причина отказываться от поединка. Род Вальдеронов прервется на нас с вами, а вашей матушке и сестрам назначат опекунов от короны…

– Д-достаточно… – вымолвил Аластор, глядя в глаза отца, с беспощадной откровенностью излагающего то, что даже в кошмаре не могло бы привидеться. – Прошу вас… Я понял. Но… как мне быть? Я же не могу оставить оскорбление без ответа? Вы сами меня этому учили.

– А это действительно было оскорбление? – ледяным тоном уточнил отец и, дождавшись молчаливого кивка Аластора, сказал едва заметно смягчившимся голосом: – Тогда вы правы, сын мой. Вальдероны не бегают от обидчиков. Но сейчас вы слишком юны. Даже через год ваш поединок будет сомнительным по честности, и лорд Бастельеро понимает это гораздо лучше вас. Если он победит, в чем мало сомнений, скажут, что он убил юнца, едва вступившего в пору совершеннолетия. Не та победа, которой можно гордиться.

– И… что же мне делать?

– Доказать, что вы достойны серьезного к вам отношения, – серьезно сказал отец. – Во-первых, исполнить обещание не видеться и не переписываться с этой леди. Дружба, которая вас связывает, подождет, пока девица достигнет совершеннолетия, а если нет – значит, этой дружбы и не было. А во-вторых, извольте стать лорду Бастельеро достойным соперником. Через несколько лет он посмотрит на вас иначе.

– Я понял, отец, – тихо и твердо сказал Аластор. – Вы как всегда правы, благодарю за мудрость. Я дождусь, пока Айлин исполнится семнадцать. Через пять лет она сможет сама выбирать круг общения, а я клянусь, что не потеряю этого времени зря! Бастельеро придется заплатить за грубость, не будь я ваш сын и наследник. До этого времени я буду выполнять слово, которое вы дали.

Он почтительно поклонился отцу, а потом подошел и поцеловал протянутую ему руку. Выпрямился – и отец стиснул его в крепких объятиях, шепнув:

– Береги свою честь, мальчик мой. Но береги и наши с твоей матерью сердца. Они разобьются, если с тобой что-то случится.

– Клянусь, отец, – ответил Аластор, едва сдерживая слезы и не стыдясь этого. – Клянусь тебе и матушке, что буду вам достойным сыном.

«И потому не забуду ни дружбы Айлин, – добавил он про себя, – ни надменности лорда Бастельеро. Через пять лет мы обязательно встретимся!»

В учебный склеп Академии Грегор вернулся около полуночи, как и положено для нормальной работы некроманта. Остаток первого дня недели у него решительно не задался, впрочем, это было понятно с самого утра. Неприятный разговор с Вальдероном-старшим, потом истерика Айлин Ревенгар… Пожалеть призрака – подумать только! А потом еще пришлось объясняться с магистром Бреннаном, когда Грегор, испытывая некоторое беспокойство, зашел к целителям, чтобы осведомиться о состоянии Ревенгар. Пожилой целитель отчитал его, как мальчишку-адепта, напомнив, что ученики, особенно первокурсники, это не фраганцы, с которыми можно было не стесняться в обращении. Вдобавок Айлин Ревенгар еще не забыла смерть отца…

Но ведь Грегор хотел как лучше! Что будет, если девочка наткнется не на сравнительно безобидного – раз уж его до сих пор не упокоили – призрака, а на дрянь вроде покойного мэтра Тёрнера, чтоб ему и в Садах не отдыхалось?! Нечисть опасна! На одного, сохранившего разум и человеческие чувства, приходится дюжина мертвых безумцев, желающих отомстить живым за то, что те еще живы. Многие призраки – жадные голодные твари, питающиеся жизненной силой! И как раз у Ревенгар с ее талантом находить приключения очень велика вероятность с ними встретиться.